ПЕЧЕРСК
Но в 1588 г. патриарх Иеремия (из Константинопольских патриархов первый) прибыл в Россию для собирания милостыни на устроение новой патриаршей церкви (ибо Софийская тогда обращена уже была султаном Амуратом в магометанскую мечеть), или, как пишут униаты, для окупа патриаршей константинопольской Пантократоровой церкви, завладенной турками за долги патриаршего Престола170. Сперва приехал он в Вильну и принят был с почтением от православных князей и народа и от самого короля Сигиз-мунда III, который дал ему тогда полную свободу действовать своей патриаршей властью. Сей патриарх, узнав, что митрополит Онисифор посвящен был из двоеженцев, на основании 17 правила св. Апостол, с дозволения самого короля, низложил его и, по избранию православных в Вильне, посвятил новоизбранного в митрополиты Михаила Рагозу, В то же время лишил он сана еще Тимофея, архимандрита Супряльского, за убийство и другие беззакония и на место его определил другого, уставил две патриаршие ставропигии, первую во Львове, при обители Успения Богородицы, а другую в Вильне, в недавно перед тем при одной приходской церкви заведенном братстве и монастыре под названием Свято-Духовского; посвятил в эти монастыри ставропигиальных своих архимандритов и в обеих обителях благословил содержать школы для обучения православного юношества и типографии для печатания книг церковных и поучительных. Сии заведения его подтверждены были привилегией короля Сигизмунда III 1589 г. июля 15, а многие из православной шляхты подкрепили оные вкладами своих имений, Распорядив и прочие церковные дела в Киевской иерархии, патриарх Иеремия поехал из Вильны в Москву с бывшим в сопровождении его митрополитом Монемвасийским Иерофеем, архиепископом Димонитским и Еласонским Арсением (который два года до того был учителем и ректором школ во Львове) и многими Константинопольскими архимандритами и игуменами. Там с июня месяца пробыл он около года и уставил в Москве патриарший Престол, а по всей Великой России распорядил митрополии, архиепископии и епископии.
Но во время пребывания его в Москве составился на Волыни опасный умысел, произведший потом роковой переворот в Киевской иерархии, достойный обстоятельнейшего описания в следующей статье.
47. Михаил, из шляхетного рода Рагоз, по низвержении Онисифора избранный и посвященный в 1588 г. в Вильне самим бывшим тогда там Константинопольским патриархом
Иеремиею II, как выше сказано, казался сначала православным, хотя патриарх при избрании и представлении его к посвящению, духом предчувствуя в нем изменника, не хотел его святити, как сказано в одном русском хронографе171: но последи молением от многих убежден быв, рече: ащели достоин есть, якоже вы глаголете, буди достоин; ащели недостоин есть, аз чист еемь от сего; вы узрите.Предчувствие его сбылось. Ибо, возвращаясь из Москвы через Киев и остановясь в Замостье на Чермной Руси, он услышал, во-первых, о неудовольствии против себя некоторых епископов и особливо известного уже тогда бесчиниями своими Лункого епископа Кирилла Терлецкого172. Посему повелел он митрополиту созвать Собор для рассмотрения и наказания его и подобных ему. Но виновные под разными предлогами затрудняли и отлагали сие собрание, так что патриарх в ожидании оного, долго прожив на своем иждивении, а нужные себе дела имея в Валахии, решился отъехать и оставить митрополиту верющую грамоту исследовать на Соборе и наказать обличенных, а особливо Кирилла Терлецкого, сам же обещался Соборного решения ожидать в Валахии. Сию грамоту послал он с иеромонахом Григорием к митрополиту в Вильну, где он имел пребывание. Но Кирилл, услышав о сем и пригласив с собой Львовского епископа Гедеона Болоба-на, поспешил сам к патриарху для оправдания себя и беспрекословно предавал себя рассмотрению его и Собора при нем самом; а между тем послал своих слуг в погоню за Григорием, которого догнав, они за Пинском не только отняли у него патриаршую грамоту, но и ограбили его и, бив раненого, едва живого оставили. Патриарх, не зная о сем и надеясь, что Собор и без него правильно рассмотрит и накажет виновных, опять отказался дожидаться решения и отправился в путь свой, а помянутые епископы проводили его до границы к Валахии. Вскоре, однако ж, поступок с патриаршим посланником Григорием возбудил всеобщую молву, а Владимирский епископ Мелетий Хрептович-Богуринский донес о том и патриарху. Тогда патриарх нарядил и отправил своего екзарха архимандрита Дионисия к Мелетию, поручая ему с екзархом власть созвать Собор, если на оный не согласится митрополит, и наказать Кирилла, епископа, и соумышленников его, хотя бы в числе их оказался и митрополит. Экзарх, доставив грамоту Мелетию, отправился в Вильну и при других сделанных ему от патриарха по Киевской иерархии препоручениях объявил митрополиту патриаршее требование: во-первых, созвания Собора, а во-вторых, уплаты патриарху издержек его за проживание в Замостье при ожидании Собора, но не получил никакого удовлетворения. Между тем, Кирилл Терлецкий, проведав, что вся цель требуемого Собора обращена особенно на его соблазнительную жизнь, и что в случае несогласия митрополита Мелетий Владимирский имеет патриаршую верющую грамоту созвать Собор, вкрался к нему в доверенность частыми с ним пированиями и пребыванием даже у него в доме, а при одном случае, усыпив его крепким сном и сыскав его ключи от ларя, унес патриаршую грамоту и другие на себя доказательства. Экзарх же, возвратясь из Вильны и узнав о сем, не имел уже средств исполнить повеления патриаршего и поехал к нему в Валахию с донесением.
Вскоре за сим (1590 г.) скончался Мелетий, а по смерти епархия его сделалась первым гнездом отступничества от православия. Терлецкий при всей своей хитрости и умышле-нии не мог один произвести сего пагубного переворота, ибо был человек неученый и не имел доверенности в народе. Но он сыскал и к сему приуготовил способного, ученого и давно уже к измене преклонного себе сотрудника в брестском ка-стеллане Адаме Поцее, которого тогда же уговорил он к монашеству, сам постриг его во Владимире, переименовал Ипатием, посвятил во иеромонаха и в том же 1590 году убедил слабого и недальновидного митрополита Рагозу посвятить его во епископа на праздную Владимирскую епархию173.
Вместе с сим началом своего умысла он старался внушить всем православным епископам неприязненные мысли против патриарха Иеремии, которого суда за безчиния свои он боялся, и описывал его не яко отца православной церкви, но яко грабителя, мятежника, и не на устроение, но на распри в Русь приходившего, вменял ему даже в вину и обесчеще-ние митрополита Онисифора, по правам Королевства Польского уже утвержденного королевской привилегией. Наипаче твердейших в то время защитников благочестия Гедеона, епископа Львовского, и Михаила Перемышльского — тщился он раздражить против патриарха, внушая первому, что патриарх уставил и у него во Львове братства и свою ставропигию для того-де, чтобы овцы наши нас не слушали и нам не повиновались, а второму, что патриарх в бытность свою напрасно объявил ему за какой-то случай свое небла-гословение и, соплетая-де нас вины, умышляет только из нас кого-нибудь обесчестить с намерением получить от нас деньги, так как и от митрополита требует уже уплаты за свои протори. А потому, если-де мы не примем предосторожности, то он еще больше произведет между нами смущения и мятежа и проч
Но все сие было еще только приуготовлением к роковому перевороту. Униатские историки пишут, что Ипатий Поцей начал оный с самого первого года своего вступления на Владимирскую епархию, то есть в 1590 году, созванием митрополита и епископов на Соборе в епархиальный свой город Брест к 24 июня. А русский вышеупомянутый хронограф относит сие к следующему, 1591 г. Разность еще и в том, что униатские писатели и наш Хронограф говорят, якобы на сем первом, Брестском, Соборе был митрополит Михаил Рагоза, но жизнеописатель Ипатия Поцея Лев Кишка не упоминает о митрополите ни на сем первом 1590 г., ни на втором 1593 г. во Львове, а уже на третьем, решительном об унии, Соборе 1594 г. в Бресте. Он говорит, что на первом, 1590 г. июня 24, Соборе были только епископы Луцкий Ки-
§илл Терлецкий, Пинский Леонтий Пельчицкий, Хельмский [ионисий Збируйский, Львовский Гедеон Болобан, коим Ипатий Поцей предложил о введении унии. Но поелику на это не соглашались многие князья православные, и притом не обеспеченные еще были утверждением короля Сигизмун-да III древние права греко-русских в Польше и Литве церквей, то дело сие и отложено. А Кульчинский, Стебельский, Островский и другие, на коих они ссылаются , прибавляют, 174
что, якобы, на сем Соборе, созванном самим митрополитом Рагозою, он предложил вопрос: кого лучше признавать главою русской церкви Иеремию ли, по России бродящего, или Митрофана, либо Неофита, в Константинополе пребывающих? , и что на сие все единогласно отвечали: приличнее-де малороссийской церкви подчиниться покровительству Римского апостольского Престола. Но это сказание опровергается тем, что: 1) Иеремии, патриарха, тогда не было уже в России; 2) нельзя было русским епископам не знать, что не Митрофан и не Неофит, а Иеремия был тогда действительным Константинопольским патриархом, ибо он с 1586 г. до кончины своей (1594) без перемены правительствовал, а Митрофан скончался еще в 1580 г., Неофит же до 1600 г. не был патриархом175. Наш русский Хронограф, напротив того, говорит, что на сем первом Соборе ничтоже достойного бысть, токмо Кирилл, яко бес, не преста клевеща на Патриарха, и предложил только Собору, «яко мы Русь Веры Греческой и церкви наши многия пакости от ляхов поносят; ныне убо мы умыслихом вседушно приложитися в то и просити Короля и всего Сената, дабы нас оставили при вольностях по правам нашим и проч. И сия речь люба бяше всем и единодушно на се согласишася вси и молиша Кирилла и Потея, да труждаются в сем, яко искуснейший суще, обещающеся им во всем помогати. Кирилл же и Потей прельстиша всех, яко на голых мембранех (на белых хартиях) подписавше руки своя, даша их в руце Кириллу и Потею, да на них напишут, еже требе будет. Сие же лукавим Епископы доставше, его же им требе бяше, по Соборе абие побегоша ко Бернар-дови Мацеевскому, Бискупу Луцкому, и открыта ему свою тайну, яко хотят отступити от Патриарха и подклонитися Папе Римскому: а Бискуп абие посылает о том до Короля; но и Король не медля посылает по сих Епископов, си есть по Кирилла Луцкаго и Потея Володимирскаго. В летож 7000 (1592) Кирилл Луцкий и Потей Володимирский, всяко зла - изобретатели, обретше своей злобе подобно время, написаша на сих мембранех моление к Королю именем Митрополита и всех Епископов, да им путь покажет, каковы могли подклонитися Папе Римскому; а на других мембранех написаша к самому Папе Король же любезно от них сию весть приим и обеша им в том помощен быти, еще же всякия вольности и сидения в Сенате, якоже и Римским Духовным, на неже абие и привиллей им даде», и проч.
Польские и униатские историки присовокупляют, что после сего первого Собора Кирилл и Ипатий согласились объездить все польские и литовские города для созывания везде съездов и подписок духовенства и русской шляхты на принятие унии сообразно постановлению Флорентийского Собора, После таких приуготовлений Ипатий в 1593 г. к 28 января созвал второй Собор во Львове, кафедральном городе епископа Гедеона Болобана, Собор сей составляли, сверх их двух, епископы Паисий Красинский, из Греции пришедший, Лука, митрополит Белоградский из Славонии, архимандриты — Киево-Печерский Никифор Тур, Супряльский Илари-он, князь Масальский, Дерманский Геннадий и Афонской горы Афанасий Грек, Но и на сем Соборе предложение Ипа-тиево не принято. После того созвал он в Луцке множество князей и шляхты и витиеватыми речами старался обольстить их к унии. Четыре года, однако, тщетно употреблял он с Кириллом все усилия к решительному соглашению православных на отступничество, хотя некоторые и колебались уже.
Между тем, патриарх Иеремия, услышав об их умышле-нии, прислал с экзархом своим Никифором, протосинкелом Великой константинопольской церкви, окружную грамоту, коею грозил он и митрополиту, и епископам извержением и отлучением от церкви, если они изменят православию. Сия строгость вместо того, чтобы остановить дерзость желавших унии, раздражила только их более и ускорила отпадение. Митрополит остановился было, но польский король Сигиз-мунд III, сам ревностно старавшийся покорить русские церкви папе, издал привилегию епископам за себя и за преемников своих, что, если бы патриархами и самим митрополитом Рагозою по какой-нибудь причине изречена была на них клятва, то она недействительна. Скоро за сим получено известие о кончине патриарха Иеремии, которого преемник Матфей II был на патриаршестве только 19 дней; другой, Гаврил I, не больше пяти месяцев; третий, Феофан II, умер через 7 месяцев. Такие беспрерывные перемены на патриаршем Престоле тем паче ободряли умышлявших отчуждиться от константинопольской церкви. Они то страхом, то обольщениями убедили, наконец, митрополита назначить съезд духовенству и открыть Собор в Бресте. Нельзя без замечания оставить самое назначение сего места, принадлежавшего Ипатиевой епархии, уже во второй раз для униатского Собора, тогда как по делу церкви, если бы оно было не зазорно, приличнее бы Собору сему быть при митрополитан-ской кафедре в Вильне или в Киеве, или в Новогродке, где жил тогда Рагоза, как и сам он сего требовал. Вероятно, Ипатий не надеялся обезопасить себя в сих митрополитан-ских столицах и больше приверженцев имел в своем городе.
Как бы то ни было, в Брест к Ипатию съехались митрополит и русские епископы: Луцкий Кирилл Терлецкий, архиепископ Полоцкий Нафанаил Селецкий, Перемышльский епископ Михаил Копыстенский, Пинский Леонтий Пельчиц-кий, Хелмский Дионисий Збируйский, Львовский Гедеон Болобан и многие архимандриты, игумены и знатнейшие из белого духовенства. На Собор сей от короля присланы также и католические архиепископы: Гнезненский Станислав Карнковский, Львовский Димитрий Суликовский; епископы: Луцкий Бернард Мацеевский, Хелмский Стефан, или Станислав, Гомолинский, многие сенаторы, князья, рыцари и шляхта. Ипатий открыл заседание пространной речью, которою старался убедить всех православных принять унию и покориться папе. Много было рассуждений и прений между духовенством и светскими особами, и, наконец, 2 декабря 1594 г. сделано Определение принять унию и с донесением о том от Собора королю и папе отправить главных ревнителей оной Ипатия Поцея и Кирилла Терлецкого. Стебельский и другие униаты пишут, якобы все епископы русские, бывшие на сем Соборе, подписали тот приговор. Но ложь сия обличается списком оного в латинском переводе, изданным у Барония в летописях его176. Там подписавшимися значатся только:
Михаил, митрополит Киевский, Галицкий и всея России;
Ипатий, Божиею милостию прототроний (первопрестольник), епископ Владимирский и Берестенский;
Кирилл Т ерлецкий, экзарх митрополии Киевской, епископ Луцкий и Острожский;
Григорий, нареченный архиепископ, владыка Полоцкий и Витебский;
Дионисий Збируйский, епископ Хелмский и Белзский;
Леонтий Пелъчицкий, епископ Пинский и Туровский;
Иона Гоголь, архимандрит Кобринский С пасова монастыря;
тот же Иона, нареченный епископ Пинский и Туровский.
Между сими подписями не видно бывших на том же Соборе Нафанаила Селецкого, архиепископа Полоцкого, Михаила Копыстенского, епископа Перемышльского и Сам-борского, и Гедеона Болобана,епископа Львовского и Каменецкого, которые с прочим православным духовенством не согласились на унию. Нельзя сомневаться в верности списка, доставленного Баронию. Ибо он был современный сему происшествию папский историограф. Но можно сомневаться о самом подлиннике, что оный подписан не во время бывшего Собора, а долго спустя. Ибо, во-первых, надлежит заметить,
что Ипатий подписался прототронием, а Кирилл экзархом. Но титл сих, дававшихся только от патриархов, не могли они получить от оскорбленного уже патриарха Иеремии, наперед знавшего их измену177. Посему следует заключить, что сии титла дал им или митрополит Рагоза по отчуждении уже Киевской иерархии от подчинения Константинопольскому патриарху, или, гораздо вероятнее, папа по принятии уже их под свое правление, о чем ниже еще замечено будет. И с того времени в униатской церкви беспрерывно уже начали раздаваться титулы экзархов, прототрониев, администраторов, коадъюторов, викариев, номинатов и проч., коих в православной российской дотоле никогда не бывало. Во-вторых, Грагорий178 подписался нареченным архиепископом Полоцким. Но во время Собора 1594 г. жив еще был Полоцкий архиепископ Нафанаил Пельчицкий, скончавшийся уже в 1595 г.