ПЕЧЕРСК
Особое хозяйственное значение деревьев в древности явилось предпосылкой для их почитания. Запрещалось главным образом срубать большие деревья. Вынужденная рубка деревьев для дома, с точки зрения тотемической идеологии, могла повлечь за собой смерть жильцов. Рост дерева и быстрое развитие его весной, увядание осенью и зимой – эти признаки давали основание считать дерево живым существом, ощущающим боль при рубке. Со временем священными стали считаться целые рощи. Здесь судили и рядили, выспрашивая у Небес совета, осенью слушали духов, шепотом падающих листьев предсказывающих будущее [1]. Почитали особенно деревья древние с дуплами, обвязывая их ветви убрусами или платами (Н. Карамзин). Даже инородцы-завоеватели избегали вступать в бой со славянами в их священных лесах. Профессор Е. Аничков считал, что на месте, где ныне расположена Киево-Печерская Лавра, много веков назад шумела листвой священная роща – обиталище языческих богов. Священной была также Шулявская (Кадетская) роща на берегу Лыбеди, вырубленная во время гражданской войны. До 1919 г. она была любимым местом отдыха киевлян. Сейчас от этой рощи остался лишь один 400-летний дуб. Когда-то р. Волховка протекала посреди священной дубовой рощи, находившейся предположительно между устьем Десны и местом, где позднее образовался монастырь (далее сокращенно мон.) Николы Пустынного [2]. Неподалеку от оболонских пастбищ в дохристианские времена также существовали священные рощи. При князе Владимире Мономахе в конце XI в. под Киевом было несколько охраняемых урочищ, где охотились только князья – Зверинец, урочище Соколий Рог и др. Заповедными объектами являлись и бортнические угодья. Наказания за посягательство на «заповедные 5 деревья» были очень строги: «За дуб, буде хоть одно дерево срубит, также и за многую заповедных лесов посечку, учинена будет смертная казнь». Рядом с культовыми сооружениями ранних славян всегда находился источник или пруд (озеро) – непременный атрибут древнего культа. Располагались эти комплексы, как правило, в глухих и малодоступных местах. Известно, что озера левого берега очень древние и имеют ярко выраженный реликтовый характер. Неподалеку от Красного Хутора, расположенного между Харьковским шоссе, ул. Кронштадтской, Ялынковой и лесом, находится озеро Вырлица. Возле него в дохристианские времена практиковались священные ритуалы, среди которых были и жертвоприношения. Глубина Вырлицы в некоторых местах достигает 28 м. По языческим верованиям, подобные глубоководные места являются воротами, связующими наш Мир с Вырием (Ирием), потусторонним миром – Миром Мертвых. В давние времена объединенные весенние праздники Красные горки отмечались в начале мая. Празднование пробуждения природы, девичьи свята – все это отголоски древних матриархальных культов. В эти дни у озера Радуница (сейчас это р-н ул. Оноре де Бальзака и Лисковской) совершались обряды встречи Весны и восхода Солнца. Озеро довольно большое, по данным 1985 г., оно имеет длину 3 км, ширину – 600 м. Еще несколько священных озер находилось среди песков левого берега. В их водах язычники проводили свои омовения. Говорят, что в голубом озере на Виноградаре и по сей день живет берегиня. По поверьям, берегини обитают по берегам рек и в озерах, являясь одновременно «феями-русалками» и «ангелами-хранителями». Ранним летом при луне на берегах водоемов они кружатся в хороводах. Берегини «берегут» людей от упырей и злых духов. Иногда показывают дорогу заблудившемся путникам. Так в одном бору жен , щине явился дух и указал путь к источнику: «Женщина, вся в черном. Говорит: – Что Вы тут ходите? – Вот, я хотела часовенку найти. – Следуй за мной… Подвела, я наклонилась, быстро оглянулась – а ее уже и нет…». В христианское время священными считались источники, пробив шееся от удара молнии (огненных стрел Ильи-пророка или из-под копыт богатырского коня Ильи Муромца). Их называли «громовыми» ключами и подле всегда строили часовенку с образом Богоматери.
Английский поэт XVIII в. Т. Уортон в своем сонете, посвященном Cтоунхенджу, писал: «О древний памятник! Со скифских берегов не Мерлином ли ты перенесен?». Эта необычная гипотеза получила свое развитие после Второй Мировой войны, когда английские историки и археологи пришли к выводу, что Стоунхендж построили древние переселенцы. Предположительно, чужеземцы с берегов Днепра проникли на Британские острова через Нормандию [3]. Еще четверть века назад в Киеве, на углу ул. Панаса Мирного и Московской, на территории Станции Скорой Помощи существовал древний курган с кольцом кромлехов. Археологи установили его примерный возраст – II тыс. до н.э. В те давние времена в киевском Поднепровье жили племена так называемой среднеднепровской культуры. Это было многочисленное и подвижное население, занимавшееся преимущественно скотоводством. Остатки мегалитических сооружений были обнаружены также у Смородинских пещер. Многочисленные находки предметов трипольской культуры говорят о заселенности этой местности еще в IV-III тыс. до н.э. По преданию, первый храм возвел великий волшебник Китоврас. Это время легко датируется астрологически по созвездию Китовраса-Кентавра-Стрельца. Зодиакальная эпоха Стрельца приходилась на XX тыс. до н.э. [4]. Археологические данные свидетельствуют, что наиболее крупные культовые центры славян-язычников находились в гористой местности, на вершинах холмов или на высоких участках речных берегов. Эти святилища функционировали вплоть до ХIII в. [5]. Граница суходола с болотом, видимо, рассматривалась как граница между жизнью и смертью. Капища восточных славян представляли собой ровные площадки, устроенные на островках среди болот, поэтому их обычно называют болотными городищами. В плане они имели округлые очертания и окольцовывались рвом и невысоким валом. В центре площадок, предположительно, ставились деревянные или каменные идолы [6]. Наиболее ранние культовые сооружения язычников представляли собой укрепления от «злых сил» – насыпи, валы и рвы, на дне и вершинах которых горели очистительные огни. Святилища обычно были круглыми, состоящими из двух концентрических валов. Во внутреннем круге (капище) ставились идолы; здесь горел огонь, приносились жертвы. Внешний круг (требище), вероятно, предназначался для потребления жертвенной ритуальной пищи. Позднее жертвенник стал представлять собой постройку без стен с шатровой крышей на 4-8 столбах. Еще в XIX в. крестьяне возводили подобные «храмы» в рощах во время зеленых святок, их изображения широко представлены в народном искусстве вышивки. Имя громовержца Перуна произошло от слова «праты» (укр.) или «бить» – «тот, кто бьет». А бил Перун молниями, которые раньше назывались «перунами». Громовержец ездил по Небу на колеснице, запряженной двумя огромными козлами и высекал из туч громы и молнии. Наиболее древнее языческое святилище, найденное на территории современного Киева, относится к трипольской культуре. В 2002 г. по ул. Б. Житомирской, 20 были найдены оригинальные керамические изделия, которые, предположительно, являются подставками алтаря Особое почитание среди славянских скотоводческо-земледельческих племен имел бог Волос. В «Житие Владимира» упоминается, что вместе с Перуном в реку был сброшен и идол Волоса: «А Волоса идола... веле в Почайну реку воврещи». Позднее на месте капища Волоса была построена церковь св. Власия (ул. Почайнинская, 25), который также опекал домашних животных. На ул. Оболонской, 25 археологи выявили остатки древнерусской верфи и деревянного идола. Здесь же были обнаружены фрагменты человеческого черепа, что может свидетельствовать о строительной жертве, принесенной для освящения места будущей закладки кораблей [8]. В Ипатьевской летописи за 1146 г. упоминается Турова божница. Считается, что языческое святилище Тура находилось в р-не современной ул. Борисоглебской, 11. После принятия христианства капи ще было разрушено и на его месте построена церковь-божница. Предположительно, Турово капище существовало и на горе Щекавице, за 100 м от ул. Лукьяновской, 30. Здесь были обнаружены десятки бычьих черепов с рогами. Принято считать, что незадолго до крещения главным божеством славян являлся Перун. В Густинской летописи записано, что волхвы в киевском капище были обязаны поддерживать постоянный огонь перед идолом Перуна. Любого, по чьей вине огонь гаснул, ожидала неминуемая смерть. Нестор Летописец так упоминает о Перуновом холме в Киеве: «И приносили им жертвы, называя их Богами, и приводили к ним сынов своих и дочек, а жертвы эти шли бесам, и оскверняли землю жертвоприношениями своими. И осквернилась кровью земля Русская и холм тот». В скандинавских сагах, описывающих пребывание варягов в городе над Днепром, отмечалось, что князь Владимир сам лично принимал участие в жертвоприношениях на Перуновом холме. Из саги об Олафе Трюггвисоне становится ясно, что киевское святилище было защищено некой оградой. Варяг хоть и не почитал славянских божеств, но сопровождал Владимира к святилищу. Находясь снаружи, он терпеливо ожидал окончания ритуала. Киевские археологи обратили внимание на обгорелые колоды, которые позволили допустить существование у капища на Старокиевской горе деревянной ограды/стены. Дитмар Мерзебургский (XI в.) писал, что опорные столпы славянского языческого храма иногда заменялись рогами животных. Снаружи стены храма украшались чудесной резьбой, изображающей различных богов, а внутри стояли идолы, страшные на вид, в полном вооружении, в шлемах и латах, на каждом вырезано его имя. Здесь находились и боевые знамена, которые выносили из храма только в случае войны и поручались пешим воинам. При храме гадали о грядущих событиях посредством коня и жребия. Саксон Грамматик (XII в.) участвовал в походе датского короля Вальдемара I на славян о. Рюген и описал храм Святовита в Арконе. Храм был с одним входом, окруженный двойной оградой. Внешняя ограда состояла из мощных стен, окрашенных в ярко-красный цвет, внутренняя – из четырех столбов, соединенных завесами из ковров, которые спускались до пола, оставляя арочный проход. Внутри стоял огромный, до 10 м в высоту, четырехглавый идол. Некоторые археологи относят круглый «дворец Ольги» (ротонду) на Старокиевской горе к культовому сооружению. Известна ротонда-обсерватория возле австрийского города Фрибритца. Круглая ротонда является промежуточным типом сакральной архитектуры, созданной по схеме креста. Исследователь В. Харламов указывает на заметное сходство строительной техники этого сооружения с капищем, открытым В. Хвойкой в 1908 г. Это капище на Старокиевской горе представляет собой эллиптическое сооружение с четырьмя выступами, строго ориентированными по сторонам света. Невысокая площадка сложена из глыб песчаника и скреплена глиной. Многие исследователи относят данный жертвенник к культу Святовита (Даждьбога). Но тщательный анализ археологического материала не подтвердил эту гипотезу. В том же 1908 г. в газете «Киевская мысль» вышла статья, где утверждалось – найденное святилище связано с культом мертвых, поскольку рядом были обнаружены атрибуты языческих тризн. С западной стороны капища поднимался массивный «столп», в котором чередовались слои сильно пережженной глины, пепла и угля. Рядом скопилось множество рубленых костей и черепов домашних животных. Запад, где «умирает» – заходит солнце, издревле ассоциировался с Миром Мертвых. К тому же, еще М. Каргер отмечал, что «капище Хвойки» находилось не в центре поселения на Старокиевской горе, а на его окраине – на территории древнего языческого некрополя. Обнаруженный по ул. Б. Житомирская, 2 жертвенник также относился к культу мертвых. Он располагался среди погребальных курганов и представлял собой яму, заполненную обгоревшей глиной, углем, фрагментами керамики X в. и костями домашних животных. Еще одно капище было обнаружено в юго-восточной части Старокиевской горы. Языческое святилище имело сложную конфигурацию и представляло в плане три фигуры в виде апсид. Рядом обнаружена яма от деревянного столба, фрагменты керамики X в., множество ру-X в., множество ру- в., множество рубленых и обгоревших костей домашнего скота. Немного юго-западнее обнаружено строение X в., имеющее в пла-X в., имеющее в пла- в., имеющее в плане вид неправильной параболы с вершиной на север. Предположительно, это жертвенник языческого могильника, заполненный костями животных. Подобные находки были обнаружены в Святошино при рытье котлована по ул. В. Стуса (Радгоспной), 7. Капище возвышалось над древней рекой (Нивкой), рядом находился «Святошинский борок» – сосновый лес. Для киевлян-язычников, почитавших могучие деревья, это место было тихим и удобным. В летописи за 980 г. упоминается языческое святилище Капыч. Б. Рыбаков размещает его на Лысой горе – древней Хоревице. Рядом с этим культовым сооружением располагался огромный языческий некрополь. По другой версии Капыч находился на пересечении дорог вблизи ул. Мельникова и Лукьяновского рынка. В 1975 г. Я. Боровский, П. Толочко и В. Харламов раскопали под домом №3 по ул. Владимирской фундамент небольшого сооружения, вытянутого параллельно княжескому кирпичному дворцу середины X в. Б. Рыбаков отметил, что данное капище построено из остатков неизвестного христианского храма, разрушенного, видимо, во время антихристианского террора князя Святослава (середина X в.). Само сооружение представляло собой в плане фигуру, основу которой составляет узкий прямоугольник (175х540 см), вытянутый с севера на юг, параллельно стене княжеского дворца. У северо-восточного угла, как и y юго-восточного, фундамент образовывал большие закругления, названные исследователями «лепестками» (хотя общая фигура капища никак не напоминает цветок). Около северо-западного угла обнаружена округлая яма, почти примыкающая к основному фундаменту, диаметром около 80 см. Аналогичная яма есть и на юго-западе от фундамента, но она отстоит от фундамента дальше, примерно на 2 м, и по краям ее прослежены следы 12 тонких жердей. У юго-восточного «лепестка» найдена огромная чашеобразная яма диаметром в 3 м, заполненная слоями прокаленной глины и золы с углями. Здесь же, как и в аналогичном капище В. Хвойки, найдено множество костей домашних животных. Вокруг всего комплекса в разное время были обнаружены многочисленные следы кострищ. Соотнесение всего сооружения с летописным упоминанием русского языческого пантеона, сделанное исследователями, указывает на то, что данное капище было посвящено шестерке богов: Перуну, Даждьбогу, Стрибогу, Хорсу, Мокоши и Семарглу [9]. Б. Рыбаков расположил идолы богов на постаменте капища в таком порядке: Семаргл (21 ноября), Мокошь (10 ноября), Стрибог (осенний праздник – 3 октября, День Стрибога – 21 августа), Перун (20 июля), Даждьбог (конец марта – начало апреля, празднуется в первую неделю после равноденствия и первого весеннего полнолуния), Хорс (18-20 марта, весеннее равноденствие и 24-25 декабря – Хорсов День, зимнее солнцестояние). Получается замкнутый годовой оборот, календарный круг (хорс). Хорс – божество солнечного диска и круговорота; Даждьбог – божество, дарующее свет и тепло солнца и двигающее небесные тела; Перун – громовержец, покровитель военной дружины; Стрибог – божество неба и ветров; Мокошь – повелительница человеческих судеб; Семаргл – крылатый пес, защитник и посредник между богами и людьми (близок к священным крылатым псам: иранской Сэнмурв и к Сороме, собаке Индры). Призывался для охраны посевов от диких животных и подвижению дождевых туч к земледельческим полям. Предложенное Рыбаковым расположение божеств «закручивает» годовой оборот против часовой стрелки, хотя видимое движение солнца происходит по часовой. А. Знойко отмечает, что против часовой стрелки летит зодиакальное Солнце – Сварожич, облетая все 12 созвездий – богов-помощников Сварога. Обрядовое движение посолонь (по движению солнца) свойственно языческому танцу в культе солнца – хороводу. Хоровод движется в том же направлении, что и солнце, и тем самым магически воздействует на него. Эта обрядовая традиция, уходящая в глубь времен, сочеталась с сельскохозяйственной практикой. Интересно, что обратное движение (против солнца) применялось в народных магических обрядах, но в прямо противоположных ситуациях – когда надо действовать не в лад с природой, а ради изменения сложившегося порядка вещей [10]. У славян существовал обряд, когда хозяин дома выходил с испеченным круглым хлебом во двор и оборачивался вокруг себя против часовой стрелки. На юго-востоке находится огромная чашеобразная яма трех метров в диаметре, заполненная слоями прокаленной глины и золы с углями. Еще одна яма расположена на юго-западе от капища – в двух метрах от фундамента. По ее краям прослежены следы 12 тонких жердей. Возможно, здесь приносили жертвы Сварогу. В День Сварога – 24 декабря праздновали Рождение Мира (сейчас христианское Рождество) и приносили 12 жертв для каждого божества небесной сферы. Идол Перуна, как главного божества пантеона, имел самые большие размеры. Высотой поменьше отличались идолы остальных божеств, стоящих по обе стороны от центральной фигуры громовержца. Такая классическая пирамидальная форма сооружения соответствует «дугообразному» годовому движению солнца над горизонтом.
Языческое население древнего Киева, как и многие славянские племена, более всего почитало могучие старые дубы, а из животных – дикого вепря. Ярким подтверждением этого служат археологические находки в окрестностях столицы. В 1909 г. велись работы по очищению русла реки за 8 км от устья Десны, поблизости от мон. Николая Пустынного. Со дна был поднят дубовый ствол длиной почти 20 м. Внимание рабочих привлекли четыре кабаньих челюсти, симметрично вправленных в дерево и успевших крепко срастись с ним. Они принадлежали молодым животным и располагались так, что образовывали квадрат. По расчетам возраст дуба достигал 150 лет. Еще один священный дуб был найден в 1975 г. при расчистке фарватера Днепра, чуть ниже устья Десны, в р-не Охотничьей станции №2. Радиоуглеродный анализ показал, что дуб погиб где-то 750±50 лет назад, то есть он существовал как языческий жертвенник на протяжении VII-VIII вв. Дерево хранило на себе следы ритуального костра. Кабаньи челюсти, как и у дуба, найденного в 1909 г., были закреплены высоко у самой кроны. Таким образом, священное древо символически обретало пасть, коей могло поедать жертвенные приношения. Древние славяне верили, что если им угрожает продолжительная и жестокая война, то из моря выходит огромный кабан с белыми и блестящими клыками, и многие видят, как он катается по болоту, сопровождаемый страшными сотрясениями земли. При строительстве в 1852 г. Анатомического театра (сейчас ул. Б. Хмельницкого, 37) был найден бронзовый кинжал, относящийся к раннему железному веку. Рукоять кинжала пластинчатая, с навершием в виде фигурки кабана. Перекрестье образовано выступающими орлиными головками. Орел – непременный атрибут бога грома у многих народов. По данным П. Трощина, в славянской мифологии у орла был эпитет «громовик». Гром порождало хлопанье крыльев, молния – сверкание глаз священной птицы [11]. Интересно, что в древнем названии главной реки Украины сохранились отголоски культа вепря. Некоторые исследователи относят печенежское название Днепра – BarBar????xx (Барух), упомянутое визан- (Барух), упомянутое визан (Барух), упомянутое визан-тийским императором и историком Константином Багрянородным, к санскритскому Barax, а также название, данное ираноязычными племенами – BarasBaras, Baras-d, , Baras-dBaras-dBaras--ddd??????n и гуннское название этой реки Var, предла-nn и гуннское название этой реки Var, предла-n и гуннское название этой реки Var, предла-n и гуннское название этой реки Var, предла-n и гуннское название этой реки Var, предла- и гуннское название этой реки Var, предла- и гуннское название этой реки Var, предла-Var, предла, предла-гают считать древнейшим названиям Днепра, которое означает Вепрь – «дикий кабан». Древнегреческое название Борисфен (Бористен, Бориспен) является переосмыслением древнеиндийского гидронима Barax через его иранскую переделку Барз-дон – «Вепрь-река». От этого названия произошли древнегреческие гидронимы Барос (Барис), Борис-тен – «Вепрь-река» и вариант Данапер, что означает наоборот – «река Вепрь» [12]. Церковный автор Гельмонд (ХIII в.) описал языческое святилище, расположенное по дороге из Старграда в Любек. В роще священные дубы были обнесены деревянной оградой, имевшей двое ворот. Каждый второй день недели здесь собирался народ с князем и жрецом на судилище. О почитании священных дубов у славян можно узнать из книги Константина Багрянородного «Об управлении империей» (948-952 гг.): «На этом острове (Хортица) они (русы) приносят свои жертвы, потому как там растет огромный дуб. Они приносят в жертву живых петухов, всаживая вокруг стрелы, а другие (приносят) хлеб, мясо и что имеет каждый, как требует того обычай». Возле дубов служили молебны, совершали бракосочетание, обращались к ним в заговорах. В середине XIXXIX в. в Межигорье под Киевом существовал очень древ- в. в Межигорье под Киевом существовал очень древ- в. в Межигорье под Киевом существовал очень древ ний дуб. Раскинувшись на высоком берегу Днепра он поражал своими , размерами и был прозван в честь св. Владимира. Довольно много реликтовых дубов росло в Английском саду (парк Лукашевича), в лесах Голосеева и Китаева. До наших дней в плавнях Днепра сохранились фрагменты дубовых лесов, где отдельные деревья достигают 2 м в диаметре. Отдельных исполинов можно встретить в заповедном парке «Лысая гора» [13]. Писатель и путешественник В. Бурлак летом 1968 г. рыбачил в р-не Припяти. Там он встретил пожилого рыбака из с. Страхолесье (90 км от Киева). Вечерний костер и уха расположили старика к беседе. Тогда и была записана эта байка: «Я, когда мальчиком был, жил со своей бабкой в Киеве, неподалеку от Крещатика. Однажды она повела меня к заветному дубу. Уже позабыл, в каком это районе Киева, но помню: пробираться приходилось через густые заросли кустов и деревьев. Как пришли на место, бабка повелела мне приложить ладони к старинному дубу и так постоять. От этого, дескать, вся хворь уйдет. А еще рассказала она, что каждый год, в день весеннего равноденствия, приходят к дубу киевские ведьмы, чтобы достать из дупла Черный Свиток и погадать известным только им способом, на древних письменах того документа». По преданию, Черный Свиток с пророчествами оставило после себя неведомое языческое племя. В глубокой древности этот народ поселился у берега Днепра, но вскоре исчез бесследно. Еще говорят, что в одном из дубов находится невидимое простым оком гнездо киевского вещего ворона. Одни считали, что дерево растет на уступе печерского холма, неподалеку от Аскольдовой могилы, другие – что на Замковой горе. За советом и предсказаниями к легендарной птице приходили волхвы, а позднее колдуны и ведьмы. Три дня и три ночи они должны были сидеть под заветным дубом, чтобы вещая птица соизволила показаться на глаза. Если провидцы замечали вещего ворона летящим над Днепром, то возвещали о предстоящих грозных событиях и важных переменах в Киеве. В середине XIX в. множество киевских дубов было вырублено. Местные ведьмы не смогли предотвратить это варварство, но хорошо наказали нечестивцев: «И у каждого дровосека на год отсохла правая рука…» – так сообщалось в городском предании. Герои многих сказок по стволу древа попадали на Небеса. Чаще всего подобные путешествия приписывали покойникам. По древним славянским верованиям, души умерших поднимаются к своим предкам по стволу мифического дуба. Этим, к примеру, объясняется фразеологизм «дать дуба». Символически священный дуб славян-язычников был аналогичен Мировому Древу – модели Вселенной. Глубоко в его корнях скрывался Нижний мир (Преисподняя), ствол соответствовал Среднему миру людей, а крона относилась к Небесам – миру божественных существ. Известно, что у дуба электропроводимость выше, чем у остальных пород деревьев. Это связано с тем, что корневая система дуба глубоко уходит в землю. Поэтому молнии, как показывает статистика, чаще всего поражают дубы. Это одна из причин, по которой дуб был посвящен громовержцу Перуну. Дуб, в который ударила молния, получал целебные живительные свойства, которые приписывали весеннему дождю и громовой стрелке. Современные исследования показывают, что дуб активизирует иммунную систему и улучшает деятельность мозга. Не зря в старину кабинетную мебель делали именно из дуба. В народной медицине дубовой корой лечили зубную боль, грыжу и грудную жабу.
З. Шамурина в своей работе «Киев» (1812 г.) напоминает, что авторы летописей называли столицу над Днепром разными именами: Константин Багрянородный – Кииво, Киова; Егингард – Куява; Титар Мерзеб – Китава. А у Адама Брема и Гельмольда – Гуия и Гуниград: в свое время была популярна гипотеза об основании Киева гуннами. По преданию, главный бог этих кочевников пришел в Европу с Востока в IV в. и носил имя Куар, точно соответствующее армянскому варианту имени Кия. В исландских сагах (I в. н.э.) поселение, которое существовало на месте современного Киева, было известно под названием Данапарштадир или Данапарста – «Город на Днепре». Птоломей (II в.) в своих трудах упоминает город Метрополис, который также был расположен в р-не Киева. В византийских записях VI в. – Самбатас, в IX в. – Киоава, Киоева. Персы в IX-X вв. называли город Куява или Куяне, арабы – Кийава [14]. В начале XII в. Нестор Летописец записывает в «Повести временных лет» историю об основании Киева тремя братьями. Роль трех братьев в процессе возникновения города отразила процесс выделения и приобретения главенствующего положения внутри племени полян трех родов, из которых, в ходе формирования родовой иерархии, главное место занял род Кия, что и зафиксировалось в факте строительства нового городища, имевшего статус сакральной крепости или протостолицы [15]. В древнескандинавской песне упоминаются три брата – Серли, Хамдир и Эрп. Имя Хамдир больше напоминает германское название молота. Имя их сестры Сванхильд напоминает английское «swan» – «лебедь». Упоминание об основательнице города с «лебединым» именем мы можем встретить в древнечешском фольклоре – там идет речь о мудрой правительнице Либуше. В армянской «Истории Тарона», написанной Зенобом Глаком в VIII в. существует запись, напоминающая киевскую легенду: три брата – Куар (Кий), Мелтей (Щек?) и Хореван (Хорив) – основывают три города в стране Палуни (Поляне). Готский историк VI в. Иорнанд рассказывает о двух братьях из племени росомонов (русичей – с др. герм. «русских мужей»), носивших имена Сарус и Аммиус, и их сестре Сунильде. Имя Аммиус связано с германским словом hammer – «молот», которое по значению близко к имени Кия, родственному глаголу «ковать» или «молотить». Наконец, имя Сунильда означает «Лебедь». Далее Иорнанд сообщает, что готский король Германарих велел казнить Сунильду за то, что она будто бы изменила своему мужу, а братья в отместку тяжело ранили короля. Германарих, страдая от раны, покончил с собой в 375 г. (армянская легенда о трех братьях также относится к IV в.). Известный английский ученый Вигфюссон утверждает, что в древности гряда киевских холмов являлась центром столицы готского царства короля Германариха [16]. Легендарные имена основателей, возможно, означали топографическую специфику местности. Трактовки эти различны, но все они ярко характеризуют местность, на которой находился древний Киев. Так имя Кий может происходить от сарматского «кивы» (горы). Корень слова «кий» есть и в тюркском языке, где он обозначает «крутой берег реки». Щек – гора Щекавица-Скавика, от греческого «скафос» (яр, провалье) или от «щекот», «щек» – соловей (Соловьиная гора). Хоревица от греч. «хорион» (укрепление, крепость) или от санскритского «гхоре» – небесная гора. По скифски «хорва» означает «мифическая гора». Даже на адыгейском имена Щек и Хорив можно понимать как «холмы», «горбы»; имя Кий означает буквально – «гора». Лыбедь могла произойти от греческого «либадион» – луг (низовье), а также с древнеславянского – «топкое место», «верховья реки». Имена основателей, возможно, означали и определенный племенной статус. Так с древнеперсидского «Кий», или «Кеа», означает владетель, господарь. «Щек» или «Шейх», по просторечию «Ших», знаменует старейшину, начальника – преучёного. «Хурех» (Хорив) знаменует участие или участника во владениях и в то же время – спорника или соперника. Сторонники иудейско-хазарского основания Киева приводят отрывок из Торы: «А Моше пас скот тестя своего Итро, правителя Мидьяна, и погнал он скот на ту сторону пустыни, и дошел до горы Всесильного, до Хорева» (Исх. 3:1). Это позволяет допустить, что название горы «Хоревица» возникло еще в дохристианский период. Считается также, что имя Кий (Kuya) является хорезмийским, относящимся к восточно-иранским языкам. «Кий» переводится также как «боевая палица» (оружие и символ власти) или высокий заостренный деревянный столп (кол). Из этих кольев строилась оборонная стена (частокол) укрепленного городища. Среди историков существует мнение, что арабское название Киева – Куяба складывается из двух слов: скифского «Кий» (Скит) и киммерийского (иберийского) – «ба», что означает «дитя». Поэтому Куяба означает «детище Кия; постройка Кия» [17]. Саамское слово «кий» означает «каменный массив, выступающий из воды». Схожее по звучанию – финское «kivennapa» (со скандинавского «kivо» – «бревенчатое укрепление»). Существует гипотеза, что на киевских холмах могли осесть греки-колонисты – кианеи. Согласно летописи Кий ходил в Царьград и был с почестями принят византийским императором. В Новгородской и Никоновской летописях Кий называется родоначальником киевский княжеской дина стии, прекратившей свое существование после убийства прямых его потомков – Аскольда и Дира – норманнами. Современные исследователи склонны считать, что град Кия находился на Уздыхальнице, либо на Перуновом холме (р-н верхней станции фуникулера). Наиболее ранняя дата основания второго (укрепленного) городища на Старокиевской горе, установленная по находкам керамики – начало VIIIVIII в. Ориентировочную верхнею гра- в. Ориентировочную верхнею гра- в. Ориентировочную верхнею границу дают северные летописи – 854 г. Предположительно, резиденция Щека находилась на Кудрявце. Общая площадь городища, окруженного со всех сторон рвами и частоколами, достигала 2 га. Поселение Хорива современные исследователи связывают с Замковой горой. Здесь у подножья горы археологи обнаружили древний городской квартал. Дендрохронологический анализ древесины полуистлевших жилищ установил примерную дату их сооружения – 887 г. Богатый курганный могильник и обнаруженные клады указывают на возможность наличия поселений в р-не Кирилловского мон. и на Приорке. Мифология скифов – ираноязычного народа, населявшего в I тыс. до н.э. степи Северного Причерноморья, известна крайне фрагментарно. Наиболее важным источником по объему сведений и по степени их достоверности является IV книга «Истории» Геродота, где приведены некоторые данные о структуре скифского пантеона. В необитаемой земле, позднее получившей название Скифия, от брака Зевса и дочери Борисфена (Днепра) рождается первый человек – Таргитай. Зевс-громовержец ассоциируется с Огнем, дочь Борисфена – с Водой. В мистических представлениях древних народов соединение Огня и Воды рождает новую жизнь и символизирует мировую гармонию. Три сына Таргитая становятся родоначальниками различных ветвей скифского народа: от старшего – Липоксая – происходят авхаты, от среднего – Арпоксая – катиары и траспии, от младшего – Колаксая – паралаты. Правление братьев было отмечено божественным знамением – с неба упали священные золотые предметы – плуг с ярмом, секира и чаша. Эти предметы символизировали три социальные категории (касты): плуг с ярмом – землевладельцы и скотоводы, секира – воины, чаша – жрецы. Имена братьев, согласно наиболее аргументированному толко ванию, содержат корни, имеющие значение соответственно «гора», «глубь» и «солнце». В мифе о трех братьях, таким образом, моделируется трехчленная по вертикали структура, включающая Верхний мир (небо, солнце), Нижний мир (земную и водную глубь) и горы как средний, связующий их элемент. Теперь рассмотрим скифский миф по отношению к трем братьям, основателям Киева. «Хорив» происходит от санскритского «гхоре» – небесная гора (гора до небес). Хоревица – это средний, связующий элемент трехчленной структуры мира – Земля. Старокиевская гора приравнивается к Верхнему миру – небу и солнцу. Именно здесь Владимир Красное Солнышко заложил первое княжеское укрепленное городище. Сам князь либо символизировал солнечное божество, либо выступал в роли его посланца. Зимний объезд подчиненных территорий князем происходил в период уменьшения солнечной активности на небе и, вероятно, воспринимался как временное снижение Солнца над горизонтом. Этот объезд владений соответствовал пути движения солнца на небосклоне и был связан с календарем – годовым круговоротом. Константин Багрянородный в X в. писал: «Зимний же и суровый образ жизни тех самых росов таков. Когда наступит ноябрь месяц, тотчас их архонты выходят со всеми росами из Киава и отправляются в полюдия, что именуется «кружением». Согласно «Слову о полку Игореве» князья Рюриковичи – «Даждьбоговы внуки», издревле ассоциировались с солярной символикой. Скавика (Щекавица) может происходить от греческого «скафос» (яр, провалье) – издревле использовалась под некрополи – приравнивается к Нижнему миру. Академик Н. Марр указывает на явно хтоническую природу этого имени, подчеркивая, что «два имени, Щек и Мелтей (аналог имени Щек в армянской версии основания Киева) означают одно и то же – «Змей». Рассмотрим подробнее топографические интерпретации имен легендарных основателей Киева. Кий: сарматское «кивы» – горы; тюркское – «крутой берег реки»; древнеславянское Куява – «вершина горы», «песчаный холм». Хорив: санскритское «гхоре» – небесная, священная или высокая гора; скифское «хорва» – «мифическая гора» (дословный перевод – «гора, имеющая отверстия» – пещеры). Мелтей (Щек): по армянской легенде – «змей», «змеиный»; Лыбедь: с грече ского «либадион» – «луг» и «низовье»; с древнеславянского – «топкое место», «верховья реки» (луг + топкое место = заливные луга). Таким образом, интерпретируя легендарные имена основателей можно привести топографическое описание территории древнего Киева: Кий, Хорив, Щек и Лыбедь – Священные вершины песчаных гор (холмов) с глубокими («змеиными») пещерами, окруженные в низовьях (заливными) лугами. Существует подобная интерпретация древнегреческого названия Днепра – Бористен (у Геродота – Бористенес). С римских времен название Бористенес относилось и к Геллеспонту – пролив Дарданеллы. Возможно, что название Бористенес возникло где-то на фракийской территории и уже позднее приняло древнегреческую лексическую форму. Тогда конечной части слова отвечает фракийское или пеласгское значение, которое на древнегреческом означает «протока». Если первую часть слова связать с корнем «Борей» (с греческого – «северный ветер»), то получится «пролив Борея», или «северная протока» [17]. Но данные интерпретации являются лишь интересными гипотезами. В лингвистике не устанавливают языковые связи по сходству звучания. Необходимо учитывать внутреннюю форму слова, законы соответствий и родства.