ПЕЧЕРСК


КИЕВСКИЕ ВЕДЬМЫ, ВАМПИРЫ И ОБОРОТНИ

КИЕВСКИЕ ВЕДЬМЫ, ВАМПИРЫ И ОБОРОТНИ

Мистическая история и топография Киева, Ляшенко В.А.

Киевские ведьмы

…Ведь у нас в Киеве все бабы, которые сидят на базаре, – ведьмы. Н. Гоголь, «Вий». В былине «Добрыня и Маринка» (киевский цикл) богатырь вступает в бой со злой чародейкой и «распутницей» Маринкой, что колдовала в Киеве на Игнатьевской ул., привораживая, а затем губя мужчин. Она сжигала следы Добрыни, пытаясь его соблазнить и превращалась в различных животных. Однако богатырю удалось срубить ведьме голову и избавить Киев от нечисти. Еще в начале 80-х гг. прошлого века в Киеве можно было встретить ведьм-паломниц, пришедших пешком из Ленинграда и Караганды на поклон к Замковой горе. Во времена польско-литовского владычества здесь стоял деревянный замок. По преданию, католические инквизиторы сожгли на его площади около 1500 ведьм всех возрастов. Судя по летописям, лобное место для казней находилось за южными воротами киевского замка, на уступе горы – напротив Уздыхальницы. В старину успехи в военных кампаниях и на государственной службе часто связывали с колдовством. Блестящая карьера киевского воеводы А. Киселя породила в городе слухи, что мать его была ведьмой. Но главным героем всевозможных слухов являлся Богдан Хмельницкий. Польские авторы тех времен писали, что украинский полководец держит в своем войске ведьму Марусю, с которой он советуется перед каждой битвой. Именно она предсказала гетману поражение во время осады Замостя (ноябрь 1648 г.). Вплоть до XX в. в некоторых селах на Украине, чтобы выявить ведуний, женщин связанными бросали в воду. Тех, кто погружались и начинали тонуть, считали невиновными. В 1838 г. киевский суд рассматривал дело по такому насильственному «купанию» женщин. Суд постановил оставить виновных без наказания по причине, как было сказано в решении, «их простоты». Правда, позднее высшая инстанция постановила все-таки наказать виновных десятью ударами плети, «чтобы удержать других от подобного бесчинства» [56]. Особой известностью на Руси пользовалась Лысая гора в Киеве. Во многих селах и городах России считали, что местные ведьмы получают свое знание от ведьм киевских, «что на Лысой горе», а затем «передают друг дружке» [94]. Свою особую демоническую славу гора получила в начале XX в. Тогда здесь основали лобное место для казни преступников. Неподалеку, в так называемом Ведьманском Яру, стали собираться поклонники Сатаны на свои черные мессы. Топографический анализ мест, где собирались ведьмы, показывает наличие магического треугольника: Змиевы пещеры (Смородинский спуск), Лысая гора (пр. Науки в Московском р-не) и Куликово (Воскресенка) [2]. Существовали в Киеве и так называемые Ведьмины кучугуры (урочище Горбачиха, слева от линии метро Гидропарк – Левобережная). Неподалеку от Лысой горы – в частном секторе по ул. Малокитаевской, до недавнего времени находилась старая заброшенная хата. Окна и двери жилища были заколочены, а двор запущен. По преданию, здесь жила могучая ведьма, уничтожившая множество людей. В конце концов терпение окрестных жителей закончилось. Однажды ночью они ворвались в этот дом и убили колдунью. С тех пор все местные жители избегают здесь появляться. Существует байка, как в один из киевских домов неподалеку от Андреевского спуска переехала жить сельская ведьма. Тут же соседям стали видится необычные сны, а в подвале появились двигающиеся тени. Так продолжалось некоторое время, пока бабка-соседка не умерла. Через несколько дней после ее смерти в стене обнаружили дыру с пучком волос, связанных странным образом. Когда волосы сожгли, племянница умершей занемогла и несколько дней болела [53]. Подобными уловками ведьмы обычно наводят порчу на окружающих. Киевские старожилы помнят байки о похождениях двух ведьм подружек. Старшую ведьму звали Ирицей (буквально – ворожея, знахарка; с укр. – сказочное, волшебное царство); другую, что помоложе – Босоркой (у западных славян – домашний зловредный дух; у венгров – ведьма, двоедушница). Любили ведьмы озорничать в различных киевских кабаках, часто переодеваясь то в расфуфыренных барынь, то в бродячих гадалок, то в разухабистых проституток. С собой они таскали мешок, в котором сидел серый кот. Явившись в шинок, ведьмы заказывали штоф отборной горилки и начинали куролесить. Вытаскивали кота из мешка и усаживали его прямо на стол. Если кто-нибудь из присутствующих делал замечание ведьмам, то тут же обнаруживал у себя за пазухой и в карманах копошащихся мышей. Если ведьмы бывали не в духе, то заставляли посетителей танцевать до упаду, а то и дубасить друг друга. В городской управе скопилось множество доносов о проделках Ирицы и Босорки. И вот однажды к ним домой явился околоточный надзиратель с двумя городовыми. После посещения полиции ведьмы навсегда покинули Киев, оставив своего питомца на улице. Говорят, что после этого в каждом киевском доме появилось по серому коту [68]. Женщины, совершившие тяжкий грех, обычно не могут спокойно войти в храм. Им становится плохо, незримая тяжесть наваливается на их тело. Молодые ведьмы, не обученные хорошей защите, также избегают посещать христианские храмы. В народных преданиях, некоторые ведьмы не могут проникнуть даже в сам священный Киев. Однажды три женщины отправились в Киев на богослужение. У самой границы города они сели передохнуть. Две из них потом поднялись, а третья так и осталась сидеть: «Не могу идти, сама не знаю почему», – сказала она. Ее спутницы пришли в Киев и сообщили игумену, что они оставили в поле женщину, которая без видимой причины не может подняться с земли. Игумен послал к этой женщине священника с иконой и крестом. Священник обнаружил, что женщина наполовину вошла в землю. «В чем твой грех?» – спросил он. «В том лишь грех, что я заговорила дождь на три месяца», – ответила женщина. – «Будь же ты проклята» – произнес священник. И ведьма с грохотом провалилась сквозь землю [66]. Петр Могила, изобличая происки униатского епископа Афанасия, 115 приводит такой случай. Однажды епископ решил зайти и захватить один из православных храмов. Однако неведомая сила не пустила его внутрь и отбросила к дверям церкви. Народная молва твердит о волшебной омолаживающей мази, секрет которой знали ведьмы. С помощью нее пожилые ведуньи возвращали себе молодость. В Киеве существовала легенда о том, как в послевоенные годы пожилая монахиня Флоровского мон. отправилась на расположенную рядом Замковую гору. Она собиралась поухаживать за заброшенными могилами. Но когда монахиня вернулась в монастырь, ее с трудом узнали: за несколько часов пожилая женщина превратилась в совсем юную девушку. Конечно, все принялись расспрашивать ее о том, что же случилось на горе, но она молчала, и, знаками давала понять, что объяснит все позднее. На следующее утро монахиня не появилась в положенное время. Когда встревоженные сестры зашли к ней в келью, она оказалась пуста, хотя выйти оттуда незамеченной нельзя… Инженер-механик А. Митешов в начале 1970 г. попал в Киевский окружной госпиталь. Там он встретил необычную старушку, вдруг чудесным образом начавшую молодеть день ото дня. Специалисты геронтологического отделения госпиталя всерьез взялись за изучение необычного феномена. Да так рьяно, что экс-старушка благодаря неуклюжей «помощи» любопытных врачей вскоре «вспомнила» про свой биологический возраст и, перестав попирать престиж науки, благопристойно испустила дух (В. Чернобров). Ведьма обычно умирает очень тяжело, испытывая страдания всех своих жертв, которым нанесла вред. Часто не может умереть вообще, пока не передаст кому-нибудь свои знания. Отяжелевшая от грехов душа ведьмы не может пробиться сквозь крышу – в таких случаях ее разбирают или прорубают. Свидетельство Елены М.: «Весной 2006 года в киевский институт им. Шалимова привезли необычную старушку. Несмотря на то, что ее пульс и сердцебиение уже не отмечались, старуха периодически с хрипом продолжала хватать воздух. Так продолжалось больше недели, пока кровать с умирающей не решили поставить у открытого окна, а дверь в палату закрыть. Через полчаса «ведьмы» не стало».

Шабаши

По преданию, на Петров день (Петровки, Разговины) 30 июня (по старому стилю) ведьмы со всей Украины слетались на шабаш на Лысую гору в Киеве. А простым киевлянкам позволялось немного отвести душу на своих мужьях и побеситься. От мужчин в этот день требовалось беспрекословное подчинение женским капризам [13]. Излюбленными днями шабашей являются 2 февраля, 30 апреля (Вальпургиева ночь), 23 мая (Зилот-день), 22-23 июня (летнее солнцестояние), 7 июля (Иван-день) и 31 октября. Хотя шабаши могут справляться и в любую другую ночь, за исключением воскресной. Традиция отмечать два раза в год ключевые природные праздники пришла к нам от кельтов. Это два равноудаленных и противоположных друг от друга в календаре праздника – Вальпургиева ночь и Хэллоуин. В начале февраля отмечали также Сретенье – окончание царства Тьмы и пробуждение природы. Для кельтов 1 мая (Белтейн) знаменовало наступление периода времени «большого солнца» – пробуждение природы, достигающего максимума в середине лета. Раньше дата вальпургиевой ночи не была точной – ее отмечали, когда отцветал боярышник. Спустя месяц после летнего солнцестояния отмечали праздник урожая Ламмас (1 августа) – засыпание природы. Ночь перед 1 ноября (Хэллоуин) знаменовала наступление зимы. Это древний праздник мертвых и последний день в году с самой низкой точкой зимнего солнцестояния. Начинается самый мрачный период года – царство Скорпиона, знака, наиболее близкого к Тьме. Ведьмы очень ревностно охраняют тайну своих полетов. Проникший в их секреты храбрец может поплатиться жизнью – ведьмы высосут во время сна его кровь. Готовясь к полету, ведьма снимает свою рубаху, смазывает тело особой секретной мазью, ставит в печь горшок с таинственной жидкостью и когда последняя начинает закипать, она, схватив помело или кочергу, улетает на ней в трубу вместе с парами. Вера в полеты на колдовские сборища сформировалась в конце XVI в. В 1570 г. в Фриули (Сев. Италия) инквизиция проводила про 117 цесс над �enandanti («благоидущими»). «Белые колдуны» рассказывали, что при смене времен года они впадали как бы в летаргию. Одни из них (обычно мужчины) говорили, что во сне они сами (или их души), отправлялись сражаться в дальние поля с ведьмами и злыми колдунами. Эти воображаемые сражения велись из-за плодородия земель. Другие (главным образом женщины) уверяли, что во сне они (или их души) присутствовали на шествиях мертвецов. Инквизиторы же постарались вырвать у �enandanti признание в том, что они сами и есть колдуны, участвующие в дьявольском шабаше [95]. А. Макаров предполагает, что в основу народных преданий о киевских ведьмах, шабашах и Лысых горах легли рассказы о вполне реальных сборищах знахарок Левобережной Украины под Киевом в XVII , XVIII и начале XIX вв. Они сходились для сушки кореньев тирлича (Gentiana amarella) на одной из пригородных гор. В этнографических записях М. Драгоманова говорится, что «на Головосека (14 сентября) ведьмы ходят горы рвать <…> а потом им надо слетаться в Киев на базар». Обычно заготовление трав и кореньев заканчивалось сборищем знахарок, во время которого пили водку, пели песни и танцевали. Подобные сборища возмущали горожан и обрастали всевозможными слухами. Таким образом и родились предания о киевских шабашах. Говорят, что в ночь на Ивана Купала ведьмы слетаются на Лысую гору, где справляют шабаш. Каждой ведьме положено было явиться вместе со своим любовником – чертом. Иногда на шабаши прилетали души давно умерших развратных женщин. На ведьмовской поляне всех поджидал Сатана, важно и торжественно восседающий на высоком стуле или на большом каменном столе. Все участники уважительно здоровались с ним, преклонив колени. После этого докладывали, какого зла они натворили за весь прошедший год, и сговаривались на новые козни. Если Сатана был недоволен, то бил копытами виновных. А после при свете факелов, зажженных от пламени, которое само собой возгоралось между рогами большого жертвенного козла, ведьмы приступали к пиршеству. Они с жадностью пожирали конское мясо и другие яства, но без хлеба и соли. Пили пиво и медовуху из коровьих копыт и лошадиных черепов. По окончании трапезы начиналась бешеная пляска под музыку. Музыканты вместо волынок или скрипок играли на лошадиных головах, а дудки и смычки заме нялись простыми палками или кошачьими хвостами. Каждая ведьма, взявшись за руки со своим чертом, вертелась и прыгала в хороводе. Иногда ведьмы устраивали игры, наподобие боя на мечах. Оружие заменяли песты, которыми мяли стебли льна или конопли. Случайного свидетеля шабаша ведьмы увлекали в вихрь плясок, чтобы закружить до смерти, если он не успеет призвать имя Божие. Успеет – и вся нечистая сила мгновенно исчезнет. После пляски сжигали черного жертвенного козла. Его пепел делили между собой, чтобы с его помощью причинять людям различные беды. Затем костер и пламя факелов одновременно гасили, и начиналась оргия [18, 96]. Кроме шабашей, иногда в заранее условленном месте устраивались особые совещания. На них председательствующий «ведьмак» следил, чтобы ведьмы не причиняли людям слишком много зла, чтобы не раскрывали себя и не вызывали гнев Небес. Вера в шабаши была настолько сильна, что байки о них рассказывали даже дети. Так в деревне Теребенево (Жиздринский уезд Калужской губ.) семилетняя Саша говорила матери, что она с теткой Марьей, у которой жила в няньках, каждую ночь летала на Лысую гору: – Когда все заснут, погасят огни, тетка Марья прилетит сорокой и застрекочет. Я выскочу, а она бросит мне сорочью шкуру, надену я ее – и полетим. На горе скинем шкуру, разложим костры, варим зелье, чтобы людей поить. Слетается баб много: и старых, и молодых. Марье весело – свищет да пляшет со всеми, а мне скучно в сторонке, потому все большие, а я одна маленькая. В Белоруссии сохранилось предание, как на Ивана Купала один молодой человек ждал свою девушку под старой вербой. И вот в полночь вдалеке показался ее силуэт. Тогда парень, решив подшутить, спрятался за дерево и стал наблюдать. Девушка подошла к вербе и стала на нее забираться. Устроившись удобно на ветках, она произнесла: «Гайда вярба да Киева!» Дерево оторвало свои корни от земли и полетело на шабаш. Горьковское шоссе в Москве в былые времена имело «дурную славу». В средние века этот тракт связывал центр Северо-Восточной Руси с Киевом. По преданию над этой дорогой летали московские ведьмы на шабаш к ведьмам киевским [56]. 119

Вампиры и оборотни

«Социальный упырь» Танский В старые времена упырями считали умерших колдунов, которые не гнили в гробах и несли угрозу людям. По преданию, упыри по ночам покидают свои могилы, чтобы душить спящих и пить их кровь. Их представляли с синими лицами и закутанными в черный плащ. На правой стороне Днепра упырями называли детей-уродов с большой головой, длинными руками и ногами, страдающими размягчением костей (остеомаляцией). Еще упырями считали детей с двойным рядом зубов, с заячьей губой и деформацией черепа. По преданию, будущий гетман Сирко родился с зубами, чем вызвал суеверный страх односельчан. Младенцев с врожденным уродством часто убивали, считая их детьми Дьявола. По поверьям, упыря можно встретить при полном месяце, в особенности на день равноденствия. Летом 1727 г. киевский полковник А. Танский прислал в местную канцелярию крестьянина С. Калениченко, который в своих показаниях признал себя упырем и предрекал мор в некоторых местах Украины. Странное признание, учитывая то, что народная молва считала самого А. Танского убийцей и упырем. Не отводил ли полковник от себя подозрение таким вынужденным поступком? Танский был человеком богатым, владевшим как большим капиталом, так и значительной земельной собственностью. Женитьбой на дочери Палия, за которой он взял большое приданое, своими грабежами и притеснениями казаков и поляков, он еще более увеличил свое состояние. Несмотря на все его злодеяния, имя Танского, благодаря богатым пожертвованиям на монастыри и храмы, часто поминалось добрым словом среди строителей и благотворителей Киева и пользовалось в этом отношении широкой известностью. Однажды в Киев за подаяниями пришли монахи с Афона. Танский подарил странникам бочонок червонцев и предоставил свой дом для хранения всего собранного в Малороссии. Но скупость одолела Танского – жаль ему стало своих червонцев, завидно было смотреть и на собранные богатства. Решил полковник вернуть все с лихвой. Слугам было отдано приказание утопить монахов в Днепре и овладеть 120 их имуществом. Но при этом один из монахов спасся и рассказал обо всем своему архимандриту. Последний прибыл в Киев с целью уговорить Танского возвратить награбленное Афону. Злодей от всего отпирался. Тогда архимандрит наложил на него следующее проклятие: «За то, что Антон Танский погубил невинные души, утаил церковные деньги, земля не примет его; добро его, приобретенное неправдою, исчезнет, яко воск от лица огня, перейдет к чужим людям и род его изведется». Танский же стал еще более жадным и злым – так и не покаявшись, скончался. И вот каждую ночь из гроба стал вылазить старый полковник: борода по пояс, очи горят огнем, в руке пернач (булаву) держит и бродит, пока петухи не запоют, а тогда страшно застонет и снова ложится в гроб. Сыновья полковника позвали печерского архимандрита и раскопали могилу. Танский лежал, словно живой – у него выросла борода и отросли ногти. Сыновья пробили покойного отца осиновым колом, после чего тот перестал бродить по ночам. Но в полночь на месте погребения еще долго слышались тяжкие стоны [96, 97]. Погребение вампира Особого внимания заслуживает погребение вампира на Старокиевской горе. На ее северо-западном склоне археологи обнаружили остатки жилища, где под истлевшим полом и было обнаружено захоронение. Это погребение неканонично по всем деталям обряда. Вызывает удивление необычная ориентация тела покойника (головой на север) и расположение захоронения под полом жилой постройки: «Контуры ямы не прослеживаются. Погребение женское, скелет вытянут на спине и лежит головой на север. Судя по остаткам полуистлевшего дерева, сохранившегося в виде продольных полос волокнами по линии Север-Юг, погребение, видимо, находилось в гробу. В области поясницы оно было насквозь пробито большим железным гвоздем – костылем длиной более 8 см, шириной до 1 см, конец которого был загнут с внешней стороны дна гроба. Весьма вероятно, что этот случай связан с ритуалом «посмертного умерщвления вампира». Необычайная ориентация погребения, пробивание гвоздем и глубина захоронения ниже обыкновенного (1,8 м от поверхности), опущенного в 121 заполнение жилища, резко выделяет рассматриваемое погребение из всех исследованных на Старокиевской горе» [98]. В середине 1990-х гг. в р-не Львовской пл. археологи обнаружили древнее захоронение. Сквозь скелет и остатки гроба проходил ржа вый железный костыль – словно умершего прибили к домовине. По добное производилось не только для «посмертного умерщвления», но и для того, чтобы «нечистый покойник» не смог покинуть могилу [99]. Оборотни из Магриба По преданию, оборотнями становятся дети, похищенные нечистой силой. В народе их боялись за хищное поведение и подлый нрав. Что бы оборотень после смерти не превратился в упыря, ему перерезали пяточные сухожилия, а глаза (или рот) зажимали монетами. Хорошей защитой от оборотней и ведьм считались ярчуки. Это была особая порода собак, скрещенных с волками. Считалось, что ярчуки могли противостоять нечистой силе и умели отличить обычное животное от оборотня. Умение подражать звукам хищных животных было присущее славянским ярам и европейским берсеркам – «медвежьим шкурам». Это искусство помогало бороться с кавалерией противника: лошади очень пугались звериных рыков, издаваемых «воинами-оборотнями», порой сбрасывая своих ездоков. Геродот описывал, как воины пер сидского царя Дария, подражая ослиному реву, приводили в смятение 122 скифскую конницу. «Воины-оборотни» входя в экстаз, теряли страх и словно получали дополнительную силу и ловкость от животного, которому подражали. Одетые в звериные шкуры они производили жуткое впечатление на противника. «Оборотни» почти не чувствовали боли и падали не от ран, а от усталости [100]. Воины-разведчики североамериканского племени Оглала надевали волчьи шкуры, и о них говорили, что их «ноги так же быстры, как у волка». Возвращаясь в свои лесные лагеря, они выли по-звериному. Звериный шабаш По преданию, еще в языческие времена, на Замковой горе два раза в год – весной и осенью, собиралась волчья стая. Здесь несколько ночей подряд волки со всей округи и лесов вокруг Ирпеня устраивали своеобразный звериный шабаш. Жуткий многоголосый вой будоражил весь Киев. Лаяли и визжали от страха собаки, в ужасе мычали коровы и блеяли овцы. Предводителем шабаша был колдун, обитавший где-то на берегу Ирпеня. Киевляне называли его «лесовым заступником» и верили, что он знает язык животных. Говорили, что во время «звериного шабаша» на вершине горы появлялось огненное кольцо. В нем звери и устраивали свои непонятные игрища. Волки поедали особую травку – шалели от нее, выли на луну и катались по земле. Затем в огненный круг входил сам «лесовой заступник», и серые разбойники начинали превращаться в людей. В XIV в. один из литовских князей решил очистить Замковую гору от волчьего разгула и нечистой силы. Он велел ночью окружить гору и перебить все зверье. Волки остервенело бросались на воинов, но гибли под ударами копий и мечей. Через несколько дней князь повелел возвести замок на опустевшей вершине. Однажды, в одну из осенних ночей у недавно возведенной крепости появились волки. Стаю возглавлял колдун-оборотень в волчьей шкуре. Волки медленно бежали вдоль стен, совершая круг за кругом. Стражники швыряли вниз зажженные факелы и стреляли из луков. Но это не помешало волкам завершить свой зловещий обход. На следующую ночь замок был охвачен огнем. С тех пор перед каждым пожарищем на Замковой горе появлялась волчья стая во главе с колдуном-оборотнем [68]. Оборотни на службе Добра Не всегда в легендах оборотни представляют Зло. Иногда они выступают и как защитники рода. Славянские гусляры воспевали следующую историю: В Киев пришло известие, что Золотая Орда, обосновавшаяся на Кавказе, готовится к вторжению на славянские земли. Узнал об этом и киевский колдун Вольга Всеславич. Говорят, что мать колдуна Марфа Всеславьевна была киевской княжной, а отец – Змеем. Мужество досталось ему от матери, а от отца – чары и хитрость. По ночам Вольга принимал облик льва и охотился на лесных зверей. Когда он отправлялся на ловлю осетра, то принимал облик щуки. Однако днем он был воином и вождем племени. Колдун собрал своих сотников на совет, но никому из них не хватило смелости отправиться на разведку. Тогда Вольга превратился в золоторогого барана и побежал к стану врага. И вот он застыл на горном кряже, разглядывая простиравшуюся внизу равнину. Вдалеке, около ханского лагеря, маршировали стражники. Превратившись в птичку с алым хохолком Вольга приземлился на шатер хана. Колдун подслушал планы Золотой Орды и той же ночью превратился в хорька. Он обрывал тетиву луков и перекусывал стрелы. Неожиданно стражники услышали предсмертный хрип лошадей. Воины хана бросились искать невидимого врага. Поначалу кто-то увидел волчью тень на крепостной стене, затем другие услышали удары крыльев сокола, летящего в сторону славянских земель. Но такой мести Вольге было недостаточно. Он собрал воинов в Киеве и отправил их на юг к татарскому лагерю. Никто не заметил их продвижения, никто не услышал их шагов. Зоркий стражник, осматривавший укрепления, не заметил тысячи муравьев, ползущих колонной под воротами. Вдруг хан и его охрана, находившиеся внутри укреплений, увидели воинов, выросших на том месте, где прежде были крошечные муравьи. Спустя несколько мгновений татары пали от славянских мечей. В XVII в. родилась легенда, что знаменитый атаман Сирко умел превращаться в волка. Недаром укр. слово «сiрко» – один из эпитетов этого четвероногого разбойника. На Руси волков называли также «хортами». Отсюда и название известного казацкого острова – Хортица.


Назад----- Вперед







© Copyright 2013-2015

пишите нам: webfrontt@gmail.com

UA | RU