ПЕЧЕРСК


 ВЛАДИМИРСКИЙ ДЕТИНЕЦ

ВЛАДИМИРСКИЙ ДЕТИНЕЦ

По следам древних культур. Древняя Русь

Успехи владимирской архитектурной школы, достигнутые на большом строительстве Андрея Боголюбского, нашли свое дальнейшее развитие в архитектуре времени Всеволода III, при котором общерусский авторитет Владимирского княжества достиг наивысшего подъема. Всеволод III продолжил обстройку стольного Владимира. Он перестроил и расширил пострадавший от пожара Успенский собор. Рядом с ним, на краю городских холмов, встал пышный дворец Всеволода, от которого до наших дней дошел лишь дворцовый Димитриевский собор. Однако данные старых изображений и археологические разведки по сторонам собора показали, что и здесь, так же как в Боголюбове, собор был лишь звеном большого дворцового комплекса, а по углам собора также высились торжественные лестничные башни, вводившие на его хоры и дворцовые переходы. Далее, на юго-восточном углу Среднего города, встал княжеский

270

придворный Рождественский монастырь. Так южная возвышенная кромка Среднего города стала новым, обособленным аристократическим участком столицы: около Успенского собора был двор епископа Иоанна, рядом с ним вырос двор «великого Всеволода» — оба они почти сливались в единый архитектурный ансамбль, господствовавший над городом и превосходно видный с далеких путей, шедших к столице с юга, из-за Клязьмы.

Спорной и неясной, но в высшей степени интересной страницей в истории города и владимирского зодчества этой поры оставался вопрос о постройке в 1194—1196 годах Всеволодом и епископом Иоанном новых укреплений в столице — так называемого «детинца». От него не сохранилось никаких следов, и среди исследователей не было единства мнений даже о месте этих укреплений. Одни полагали, что,Всеволодом был сооружен поперечный восточный вал Среднего города, якобы впервые выделивший его центральный четырехугольник в составе городской территории. Другие полагали, что стена детинца проходила неподалеку от Успенского собора и епископского двора и являлась его оградой. К этому мнению склоняли и некоторые данные летописей; кроме того, до начала XIX века на площади перед собором стояла старая колокольня, белокаменный низ которой считали, с большой долей вероятности, остатком укреплений Всеволодова детинца — его ворот.

Этот давний спор полностью разрешили в пользу последнего мнения проведенные автором этих строк в 1936—1937 годах раскопки. К северо-западу от Успенского собора, на территории городского парка культуры и отдыха, под землей действительно лежали остатки монументальных белокаменных ворот и примыкавших к ним каменных же стен детинца. Ворота были, повидимому, несколько упрощенным и уменьшенным повторением Золотых ворот городской крепости. Две мощные стены несли полукруглый свод проезда; западная стена была толще восточной — в ней, очевидно,' помещалась лестница, вводившая на прикрытую

271

Западная стена ворот детинца

зубчатым парапетом боевую площадку ворот и в построенную на ней в 1196 году епископом Иоанном надвратную церковь Иоакима и Анны.

При раскопках были найдены характерные детали богатого убранства епископского храма: обломки колонок пояса, украшенного резьбой портала, зеленые майоликовые плитки полов обходной галереи, разноцветные миниатюрные кубики наборных мозаичных полов храма, обломки штукатурки с фресковой росписью. Возможно, что своды этой маленькой, но щедро украшенной церкви опирались, как в Боголюбове, на изящные круглые колонны, бракованные обломки которых строители использовали в кладке фундамента стен детинца.

Стены детинца, сложенные из белого камня и туфа, соединялись на западе с поперечным валом Среднего города, а на восток шли, повидимо-му, вплоть до княжеского двора около Димитриевского собора, смыкаясь здесь с южной стеной города и оградой Рождественского монастыря.

Самый облик открытых укреплений детинца, их монументальность и оборонительная мощь свидетельствуют об остроте классовой борьбы внутри города, об огромном росте политического значения городского торгово-ремесленного населения. Скупые обмолвки летописи позволяли догадываться, что в городе не раз бывали волнения, что горожане с оружием в руках приходили на княжеский двор заявлять о своих требованиях. Однако теперь княжеская власть была достаточно сильна и самостоятельна, чтобы пренебречь интересами своих недавних «союзников» — городских людей. Между городом и княжеско-епископскими дворами лег каменный пояс всеволодова детинца — замка. Боевой характер его стен и воротной башни недвусмысленно говорил об угрожающей силе княжеской власти, противопоставленной городу.

Вскоре после этого Всеволод III повторил знакомую по опыту киевских князей XI века политическую операцию: он перевел беспокойный владимирский торг с берега Клязьмы на княжескую «гору», поместив его в непосредственном соседстве с крепостью детинца в северной части Среднего города. Укрепления детинца были последней чертой, внесенной княжеским строительством в историческую топографию древнего Владимира.

Так раскопки детинца во Владимире не только ввели в науку новый памятник военной архитектуры — стены и ворота княжеско-епископского

272

замка внутри города, но и позволили внести новый штрих, характеризующий остроту классовой борьбы в северной столице в конце XII века.

Теперь мы покинем берега Клязьмы и перейдем на крайний запад Руси, на берега Немана, где мы вновь сможем увидеть, как археологические исследования воскрешают из небытия целые страницы истории русского народа и его культуры.


Назад Вперед







© Copyright 2013-2015

пишите нам: webfrontt@gmail.com

UA | RU